Страх, самоцензура и давление — почему приднестровские медиа именно такие

Публикуем последнее расследование о приднестровских медиа. Это будет исследование того, почему медиа в регионе именно такие. В этом материале мы расскажем об общем состоянии прессы, страхе и самоцензуре у журналистов, а также о том, что делает Молдова, чтобы исправить ситуацию. 

Медиа вне правового поля Молдовы

Всего в приднестровском регионе около 150 средств массовой информации, согласно реестру, который ведет так называемое Минцифры. Если вычеркнуть партийные, научные и рекламные газеты, сайты так называемых госучреждений и тематические сайты по типу “мир компьютеров”, то остается менее 50 средств массовой информации. В основном это газеты, сайты и радио, телеканалов меньше. 

Приднестровские телеканалы не зарегистрированы в Молдове и не подчиняются нашему закону. То есть их нельзя оштрафовать за распространение дезинформации или язык вражды, например. Об этом нам рассказал глава Управления по анализу и информации Бюро политик по реинтеграции Иван Цуркан. 

«Говоря о СМИ из приднестровского региона можно отметить тот факт, что они не зарегистрированы в Агентстве госуслуг, во всяком случае самые большие СМИ из региона они не зарегистрированы. Они проводят свою деятельность вне данных процессов. В тоже время данные СМИ очень враждебно настроены по отношению к правому берегу», — сказал Цуркан. 

В приднестровье есть частные и так называемые государственные медиа. 

Давайте начнем со вторых. Существует Приднестровская телерадиокомпания. В нее входят телеканал Первый приднестровский, а также приднестровское радио и информагентство “Новости Приднестровья”. 

Как мы уже говорили в расследовании про Первый приднестровский, канал де-факто подчиняется “Шерифу”, но продолжает получать деньги из бюджета. Дело в том, что сейчас у власти находится Вадим Красносельский — человек “Шерифа”. А еще, как мы выяснили, главным редактором Первого приднестровского является бывший сотрудник телеканала “Шерифа”. Подробнее об этом смотрите в расследовании о Первом приднестровском по этой ссылке. 

Власти региона также издают три газеты “Приднестровье”, “Адевэрул нистрян” и “Гомін”. Они есть в бумажном и онлайн вариантах. Правда, бумажный вариант нельзя найти в свободном доступе, а только по подписке. И, естественно, основная цель этих газет — хвалить власть. 

Также есть медиа, которые основала местная администрация в районах, например, БТВ — Бендерское телевидение или газета “Днестр”, основателем которой является администрация Каменского района. Они, в основном, рассказывают о событиях на местах, но не обходится и без политических новостей, поданных в выгодном режиму свете.

Теперь к частным медиа. Тут, естественно, доминирует медиа-холдинг “Шериф”. У “Шерифа есть телеканал ТСВ. Подробнее о нем мы говорили в нашем предыдущем расследовании, ссылка будет в описании. А еще несколько радиостанций: радио Интер, радио Шансон, радио Дача и дорожное радио. 

О том, зачем “Шерифу” свои медиа мы тоже уже говорили. Тут две причины. Первая — они  являются PR-службой шерифа, а второе — они нагнетают отношения с Кишиневом, потому что существование неподконтрольного режима выгодно “Шерифу”, который контролирует большую часть экономики региона. 

Тут же важно понимать, что крупнейшим поставщиком мобильной связи и телевидения является шерифовская компания «Интерднестрком». Имея практически монополию в регионе, она определяет сетку вещания на ТВ. То есть компания, принадлежащая Шерифу, решает, какие каналы будет смотреть население. Со слов бывшего т.н. министра связи региона Геннадия Чорбы, именно поэтому в регионе доступны пропагандистские каналы из России, но при этом в сетке вещания нет каналов из Молдовы.

«Поскольку они формируют сетку вещания, в частности, допустим, в эфире. Допустим, сегодня, если тот же «Интерднестрком» выдаёт сетку вещания, то 99% в этой сетке вещания, допустим, из 32 телевизионных программ, там, допустим, процентов 90 это как минимум, а то и 95 это российские ОРТ, РТР. Вы понимаете, о чём я говорю. То есть… именно оператор связи даёт доступ к информации, к контенту, который как раз оболванивает или, вернее, воздействует на соответствующее население», — сказал Чорба. 

Есть еще несколько СМИ, которые, в какой-то степени можно назвать независимыми, но это только потому, что они не пишут о политике, правах человека и не работают на режим. Например, рыбницкий местный канал Lik-TV или медиа “Втрансе Лайв”. Вторые осознанно отказались от политических новостей, а у Лик-ТВ есть раздел политика, но обновляется он редко.

О том, есть ли в регионе независимые СМИ и почему все именно так, мы поговорили с директором Медиа-центра Приднестровья Луизой Дорошенко. 

«Вообще таких вот частных либо общественных скажем так независимых медиа-ресурсов в приднестровье всегда было не очень много. Но наблюдается тенденция к их снижению постоянная. И мы видим, что сейчас получается, их еще меньше, чем в предыдущие годы. 

У нас в регионе нет рекламного рынка, то есть за счет чего выживают СМИ, если они не датированы бюджетом либо не поддерживаются холдингом Шериф. Это только гранты, а журналисты, СМИ не могут продавать свою продукцию. То есть это единственная возможность — это работать на гранты. А гранты — это не постоянно, это недостаточно и поэтому кто-то не выдерживает», — говорит Дорошенко.

При этом часто СМИ пишут одно и тоже или подают информацию под одним и тем же углом. Например, новость о том, что Красносельский инициирует созыв Съезда депутатов всех уровней региона. Онлайн платформа ZOV Приднестровье написала об этом, скопировав заголовок информагентства “Новости приднестровья”, а текст взяли у ТСВ. Хотя указали, что информация есть на сайте так называемой Администрации президента. 

«Потому что маленькая территория. С одной стороны. А с другой стороны, нужно потрудиться, чтобы вытащить какие-то другие новости, посмотреть на проблему под другим ракурсом. Это все требует энергетических затрат, которые не всегда финансово окупаются. Поэтому сотрудники СМИ берут то, что легче. И учитывая, что территория небольшая вот так и получается, что дублируют одну и ту же информацию. Иногда даже, не всегда, но иногда возникает чувство, что они просто перепечатывают друг друга. Там может пару слов изменят, чтобы казалось, что это оригинальный материал», — объясняет Дорошенко. 

Ограничения для журналистов и давление на СМИ

В местных законах региона предусмотрено довольно много норм, которые ограничивают деятельность журналистов. Согласно отчету Promo-LEX о ситуации с правами человека на левом берегу, в регионе действует уголовное наказание за критику режима, Красносельского, российской армии и миротворческой миссии. В регионе также ввели поправки в закон об экстремизме, который ограничивает деятельность организаций гражданского общества. 

С другой стороны, в регионе очень широко понимается понятие “политическая деятельность”, что тоже ограничивает работу сми и журналистов. Об этом нам рассказал журналист и политолог из тираспольского информационно-правового центра «Априори» Николай Кузьмин. 

«А политическое пространство, оно, например, в Приднестровье понимается очень широко. Например, если это защита политических прав, то это политическая деятельность с точки зрения закона о некоммерческих организациях, которые у нас есть», — объясняет Кузьмин.

В Приднестровье есть много примеров, когда людей репрессировали за их высказывания или политические взгляды. Последнее — это убийство лидера тираспольской оппозиции Олега Хоржана, которого приговорили к тюрьме за критику де-факто администрации. Через некоторое время после освобождения его убили. Другой пример — это дело Михаила Ермураки, который в личной беседе раскритиковал де-факто администрацию, за что его оштрафовали. А позже за якобы повторное оскорбление власти его уже посадили в тюрьму на 3,5 года. 

И еще есть дело Виктора Плешканова, которого посадили за критику российской армии и российского вторжения в Украину. Подробнее обо всех этих случаях мы писали на сайте, ссылки на наши материалы будут в описании к этому видео.  

При этом в регионе могут закрыть “неугодные” СМИ и оказывают давление на журналистов. Например, в 2018 году в регионе закрыли газету “Профсоюзные вести”. 

«Но у нас была газета «Профсоюзные вести». Насколько я понял из беседы с человеком, который имел к ней отношение, у руководителя этой газеты возник конфликт с центральными властями. Результатом этого конфликта стало принятие закона, исходя из которого слово «профсоюзная» превратилось в имя собственное. То есть никакая газета не могла использовать в своем названии слово «профсоюз» или производное от него без одобрения со стороны Приднестровского профсоюза, который является центральным. Наверное, это можно назвать одним из способов регуляции. Хотя эта ситуация единичная, тем не менее, она ведет к достаточно долгосрочным последствиям», — говорит Николай Кузьмин.

Также есть и физические ограничения, когда журналистов с правого берега задерживают в регионе или запрещают им въезд. Например, в январе в регионе задержали журналистов молдавского телеканала tv8 Виорику Татару и Андрея Каптаренко, которые приехали, чтобы освещать митинг в Тирасполь. Их отвели на допрос в МГБ, продержали там несколько часов, после чего освободили. Ранее на матч “Шерифа” в Тирасполе не впустили фотожурналистку Елену Коваленко. 

«Тоже важно отметить тот факт, что журналисты с правого берега или международные журналисты имеют ряд ограничений в свободе своей деятельности. Они могут подвергнуться в регионе допросам, осмотрам, в том числе доходя до того факта, что некоторым из них запрещается нелегально въезды в регион, что плохо влияет на объективность предоставления информации и на открытость региона к средствам массовой информации. То есть данные меры противоречат нормальному проведению журналистической деятельности», — говорит Иван Цуркан.

Нет свободы слова

Это все приводит к тому, что приднестровский регион признан несвободной территорией. Об этом свидетельствуют данные последнего отчета Freedom House, где приднестровье получило 18 баллов из 100. В отчете говорится, что в регионе нет свободной прессы и есть ограничения в свободе выражения мысли и политических взглядов. Об этом мы поговорили с эксперткой Викторией Роша, которая готовила один из отчетов по Приднестровью для молдавского офиса Freedom House. 

«Медиа в приднестровском регионе не может быть квалифицировано как свободная пресса. И понятно, что это не меняется на протяжении лет, даже учитывая усилия, которые были приложены в этом процессе переговоров и рассмотрении различных тем, которые к сожалению не включали тему медиа, которая часто была темой табу, в том числе в переговорном процессе. 

Да, когда говорим о медиа в приднестровском регионе, мы должны учитывать контекст, в котором они существуют. Тут я говорю о сепаратистских властях, которые влияют на то, как функционируют медиа в приднестровском регионе. Отсюда уже вытекают много аспектов, которые касаются отсутствия свободы медиа-учреждений в приднестровском регионе, но также и их страх информировать население в свободной и демократической форме», — отмечает Роша.

Страх и самоцензуру

Во время подготовки расследований мне удалось поговорить с несколькими журналистами с левобережья, которые работали или работают в регионе. Но все они соглашались только на условиях анонимности, некоторые отказывались из-за того, что боялись, что их вычислят из-за маленьких редакций. 

«Конечно, эти люди боятся. Если говорить о приднестровском регионе — это территория, которая контролируется сепаратистскими властями, которые установили так называемый режим. А чтобы его сохранять, они используют страх, чтобы держать людей под контролем. В том числе журналистов. 

Тяжело говорить о свободе на левом берегу. Потому что на практике свободы на левом берегу нет. И мы хорошо это знаем», — говорит Роша. 

Все это давление на медиа и журналистов привело к самоцензуре. Она влияет не только на то, как журналисты освещают происходящее, но и на то, как выбирают темы для репортажей. Это важно учитывать, когда мы смотрим и анализируем контент, который поступает с левого берега. 

«Самоцензура очень распространена. Прямо очень. (…)  Опасаются. И опасаются не беспочвенно. Каждому дороги свое здоровье, жизнь, у каждого есть близкие, которыми он дорожит. Это является сдерживающими факторами и почвой для самоцензуры. Потому что журналисты не чувствуют свободу, не чувствуют безопасности. И практикуют активно самоцензуру. Не только те, которые работают в медиа подконтрольных местным властям либо холдингу Шериф. Но также и все другие, потому что все четко понимают последствия. Потому что с журналистами проводятся беседы сотрудники госбезопасности. И даже невинный запрос в регистрационную палату может привести к такой беседе: “зачем вам это надо, что вы будете делать с этой информацией” и сопутствующие вопросы, которые будут неприятны. Возможно люди, которые однажды столкнулись с такой ситуацией не хотят повторять этот травматический для психики опыт», — отмечает Луиза Дорошенко.

С другой стороны, журналистов еще с университета “приучают” к пропаганде. И, со слов моих источников, закончивших факультет журналистики в Тирасполе, студентов изолируют от либеральных СМИ, а в примеры приводят материалы пропагандистских Спутника, РТ или ТАСС. А потом местные журналисты пишут о том, что им говорят сверху или разрешают. Они, например, снимают сюжет про новый стадион для детей от Шерифа и реально начинают думать, что компания всё делает во благо. В итоге журналисты превращаются в пресс-службу власти и «Шерифа». 

Телеграмм и соцсети

И еще одна тема, которую я бы хотела обсудить в этом исследовании, — это распространение информации через телеграм и социальные сети. В регионе почти нет пабликов или каналов, которые бы открыто критиковали власть. В фейсбуке есть группа бывшего так называемого министра связи Геннадия Чорба, где можно увидеть критические комментарии в адрес властей. Но, по данным ИПЦ «Априори», в 2023 году в Единый список экстремистских материалов Приднестровья, который до этого содержал лишь продукцию религиозной направленности, впервые было внесено два гражданских интернет-сообщества: Fb-паблик «Приднестровье — наш общий дом» и Viber-паблик «Приднестровье».

Совокупная номинальная аудитория указанных сообществ — более 46 тыс. человек, каждый из которых является потенциальным распространителем материалов этих групп и находится в зоне риска, предупредили в Априори. 

Причины добавления этих групп в Список не известны. Но администраторы каждого из этих сообществ, Геннадий Чорба («Приднестровье — наш общий дом») и Борис Бабаян («Приднестровье»), были осуждены за «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» за публикации в соцсетях. Интервью с Бабаяном вы можете прочитать на нашем сайте по этой ссылке. 

С другой стороны в телеграм есть много каналов под разными названиями, которые, по данным наших источников, ведутся сотрудниками так называемой службы госбезопасности региона или людьми, приближенными к ней. У них обычно не очень большая аудитория. Из новостей там критика Кишинева, Евросоюза, поддержка России и войны. Есть даже канал, посвященный нам, где комментируют почти каждый наш материал. Такое ощущение, что это самые преданные наши фанаты. 

«Когда у тебя больше источников информации, которые дают одну и ту же новость, очевидно, что кто-то ее прочитает. Если он не прочитает в одном источнике, то увидит ее в другом. Это феномен информационной бомбардировки, которая идет из разных источников, и как будто дает тебе уровень доверия. Потому что ты же прочитал ее не из одного источника, а из нескольких. И, конечно, у тебя отсутствует возможность иметь альтернативу», — поясняет Роша.

В общем, давайте подводить итоги. В этом расследовании я попыталась описать, в каких условиях действуют медиа и журналисты в регионе. На них оказывается давление, из-за чего они выбирают не писать о политике и правах человека, а также открыто не высказывать критику в отношении де-факто администрации из Тирасполя. В регионе довольно много СМИ, но в большинстве своем у них одинаковая повестка. 

«Тоже очень важно, что данные телевидения, на них не присутствует плюрализма мнения. Все мнения, которые выражаются в данных новостных порталах или телевидениях они выражают в принципе только одну точку зрения. Или максимум две точки зрения, но не более. Но в тоже время бывают моменты, когда люди, которые имели возможность или желание озвучить свое личное мнение, они подвергались моментам, которые заставили их уехать из региона или они были нелегально, повторяюсь нелегально, осуждены. И данные случаи — это тревожные сигналы. И отсутствие плюрализма мнений — это очень плохой индикатор того, как работают средства массовой информации в регионе», — считает Цуркан. 

Мы не можем ждать каких-то других новостей из региона, потому что есть страх и давление, потому что есть неконституционный режим, который определяет повестку медиа в Приднестровье. В этом контексте мне кажется очень важной наша работа, потому несмотря на то, что мы находимся за пределами региона, мы находим возможность ехать в туда, получаем аккредитации в ОКК и приходим на заседания в формате 1+1, то есть стараемся присутствовать как можно больше даже, если это небезопасно, мы рискуем и не боимся называть вещи своими именами. Вы можете поддержать нас и нашу работу, задонатив нам на патреон.